Отправлено: 17.02.09 04:50. Заголовок: The Strokes, Muse:"All tomorrow's parties", RPS, R, романс, автор: хизер

Название: All tomorrow's parties
Автор: хизер
Фэндом: The Strokes, Muse
Пейринг: Джулиан Касабланкас/Мэтью Беллами, Фабрицио Моретти/Джулиан Касабланкас, Доминик Ховард/Мэтью Беллами
Направленность: слэш, RPS
Рейтинг: R
Жанр: романс
Саммари: I'm not your friend, I never was.
Предупреждение: мат
Дисклеймер: все выдумка.

For Thursday's child is Sunday's clown
For whom none will go mourning(с)


В три часа ночи он видит только грубо намалеванную на стене надпись «Исчезни здесь». Горло саднит от сигаретного дыма и Джулиан глотает по привычке подсунутую Фабри ему водку с тоником. Глотает как воду, потому что бывших алкоголиков не бывает, а то, что в прессе кокетливо называют «проблемы с алкоголем в колледже» этим самым алкоголизмом и было. Но он успешно поборол его в зародыше. Альберт до сих пор шутит, что на Джулсе несмываемый грех детоубийства, потому что католицизм – против абортов.
Водка с тоником тут самое пристойное. Водку вообще мало чем испортишь, а про все остальное он раздраженно думал: я мешаю лучше. Он до сих пор мешает лучше: для парней из своей группы, для друзей, для семьи, когда бывает в родительском доме, даже для их технарей в туре.
Если не можешь пойти на вечеринку – устрой ее дома. В Нью-Йорке все следуют этому правилу буквально. Просто вспомните «Фабрику» Уорхолла.
В три часа ночи воспаленными глазами Джулиан Касабланкас лпился на стену, где кто-то ( современное искусство, да, блядский концепт) намалевал « Исчезни здесь», и это – афтерпати, детка. Этот год для них снова удачен, на этой чертовой премии они даже что-то там взяли, но сейчас никого уже не волнуют ни награды, ни поражения. Это три часа ночи, это – афтерпати и все тут уже или ужрались, или совсем близки к этому состоянию. Это – вечеринка, которая уже пересекла свой логический экватор и все трезвые уже свалили по домам, потому что там, где все пьяны, трезвенники начинают чувствовать себя последними выжившими в Варфоломеевскую ночь протестантами. Они начинают чувствовать себя очень неуютно, и тут же находится миллион причин для того, чтобы удрать домой.
Все любят быть на единой волне, но когда трезв ты с нее соскальзываешь. Выпадаешь, да так, что уже не понимаешь ни одной шутки, ни одного намека, не можешь ухватить ни единой темы для разговора.
Ты трезв как стеклышко, ты - слеп и глух.
Трезвенник в пьяной компании всегда чувствует себя как идиот, а секрет-то в том, что никто не любит чувствовать себя идиотом, если он при этом не влюблен.
Ирония всей ситуации, что пялясь на надпись на стене, которую оставил тут неизвестный современный художник черт знает, Джулиан Касабланкас осознал, что в три часа ночи он тут самый из всех самый трезвый. И это так смешно, что он тут же начал смеяться.
- Что?
Проблема в том, что когда ты – пьян, то становишься слишком восприимчивым к жестам, словам и поступкам других людей. И даже если они не касаются тебя лично, тебе кажется – все это о тебе.
Когда ты пьян, то становишься центром Вселенной и пупком Земли.
А когда ты слишком пьян, то начинает казаться, что все только и жаждут почесать у тебя за спиной языками да перемыть косточки.
Граница от состояния я люблю весь мир до состояния зато мир не любит меня преодолевается в пару шагов.
Да какое там.
Джулиан покосился на стоявшего рядом с ним Капраноса, а тот уставился на него в ответную.
Капранос в своем сером свитере да болтающейся на одном плече смахивал больше всего на учителя литературы из колледжа. Не хватало только протертостей на локтях или кожаных заплаток.
Учитель из колледжа, неудачливый писатель, который пьяный стоит сейчас и смотрит на Джулиана: в правой руке – стакан с виски, левой упирается о стену, а в глазах - подозрение.
- Анекдот вспомнил, - Джулиан лопнул его по плечу, соизмеряя силу – все же не хотелось сбить плоховато уже держащегося на ногах Капраноса: - Хочешь расскажу, м?
Алекс равнодушно пожал плечами и пробормотал что-то невразумительное, прежде чем отхлебнуть из своего стакана. И да , и нет , и пошел ты к черту, Джулс . Скользя взглядом по его все еще идеальной прическе, Касабланкас пришел к выводу, что ему сейчас меньше всего хотелось играть в толмача для Капраноса и разгонять его паранойю. Он в два глотка допил свою водку, думая о том, что самое время убраться к чертям собачьим домой, вежливо раскланяться, проглотить шутки даже тех, кого он не знает и видит впервые в своей жизни насчет того, какой Джулс стал нынче домосед. Да, вежливо поулыбаться и свалить домой. К женушке.
Правда, для этого нужно переплыть или перелететь мать его Атлантику, потому что Джослин-то дома, а он застрял в этом чертовом туманном Альбионе.
Напишу об этом песню, - подумал Джулиан, оглядываясь по сторонам, - напишу об этом обо всем песню. Только вначале исчезну.
Кто-то отобрал из его пальцев чертов стакан, обнял одной рукой за шею и быстро и бегло поцеловал в щеку у самого уголка рта. От этого кого-то веело морозной прохладой, а в растрепанных темных кудрях осели капельки воды.
Снег, там снег на улице.
Фабрицио Моретти пощелкал у него перед глазами пальцами и спросил с пьяным беспокойством:
- Ты как, дорогой?
- Мммм, хорошо, - ответил на это Джулиан, пялясь на свой пустой стакан у Моретти в руках. Моретти фыркнул и потрепал его по щеке.
- Э, не… Обойдешься. Хватит с тебя, - а затем поднес к лицу стакан и глядя сквозь его донышко на нахмурившегося Джулиана прибавил: - Алкашня.
И уже более трезвым и серьезным тоном Алексу:
- Отсадил детишек в такси. Я надеюсь правильный они там таксисту адрес сказали.
- Ага, - во и все, что сказал на это Алекс прежде чем опрокинуть в себя остатки виски. Он прищурился и отер капельки с губ.
Джулиан перевел взгляд с Алекса на Фабрицио и обратно. Память на последние два часа у него была подернута каким-то туманом и он решительно не может понять – о чем это они тут речь-то ведут?
И, судя по прорехам в памяти, он вовсе не самый трезвый на этой вечеринке. Возможно, что Джулиан просто уже протрезвел, а быть трезвым и протрезветь – это все же две большие разницы.
Вот подстава, - подумал он и его тут же посетили мысли о том, что нужно скорее догнаться. Джулиан поморщился и спросил:
- Ты о ком?
- Мартышки, - ответил со своим великолепным акцентом Капранос.
- Тернер и его клика, - пояснил тут же еще более нахмурившемуся Джулиану Моретти, - ты забыл? Он прошлялся весь вечер за вами с Алексом хвостиком.
Джулиан призадумался, пытаясь вспомнить, стараясь игнорировать ревнивые нотки в голосе Фабрицио, когда тот сказал: «…за вами с Алексом».
Ну да, точно. Arctic Monkeys. Они что-то тоже выиграли тут выиграли. Молодые да подающие надежды. Такие мелкие, что еще подростковые прыщи с лиц толком не сошли.
Такие простые, что даже подъебывать их не хотелось.
Может было все дело в том, что они-то, что Strokes, что Franz Ferdinand пришли в этот шумный музыкальный мир достаточно взрослыми и циничными, не со школьной скамьи, сложившимися личностями, выражаясь журналистским языком. Они тоже были подающими надеждами да спасителями чего-то там… А, рока! Но вот не шлялись они что-то с детским восторгом как Тернер и его парни по задворкам и закулисьям премий и концертов.
-….ты не знаешь, как шеффилдцы за воротник закладывают.
- И не уверен, что хочу знать… Где Маккарти?
- Я не….
Джулиан отвернулся от начавших трепаться Капраноса и Моретти. Его взгляд снова уперся в стену с черной надписью-призывом.
Виски вдруг заломило и желание черт возьми догнаться хоть водкой, хоть дерьмовым коктейлем только усилилось. Перед ним меркло даже другое желание – оторвать местному бармену руки и сунуть их ему же в жопу за перевод толковых ингридиентов на какое-то дерьмо.
- Где Валенси-то? – спросил он Моретти, подергав друга за рукав рубашки. Тот обернулся к Джулиану и во взгляде у него мелькнуло уж что-то больно похожее на раздражение.
- М, где-то…здесь. Ты уходишь?
- Да. Спать хочу.
- Ну, счастливо.
Алекс ему просто кивнул. Взгляд у него был уже изрядно осоловевший.
Во всех вас уже нет азарта. Во всех вас просто стало намного меньше жизни и вот поэтому ты хочешь отсюда свалить. Не хочется больше торчать на вечеринке, которая проходит словно живых мертвецов. Поэтому исчезни здесь.
Исчезни отсюда.
Моретти неожиданно ухватил его за запястье.
- Эй! – тепло смазанного поцелуя на губах, бегло прошедшиеся по его щеке в почти формальной ласке пальцы. Пьяная улыбка Моретти, которая только вот взгляда его темных глаз не затронула.
Алекс меланхолично вливающий в себя черт знает какое виски по счету и совершенно безучастно смотрящий на них с Моретти.
Дрю бы это все совсем не понравилось.
- Вот теперь пока, дорогой.
- Счастливо, милый, - бросил Джулиан и стал проталкиваться к выходу.

 Отправлено: 17.02.09 04:51. Заголовок: В туалете, Мэтью Бел..

В туалете, Мэтью Беллами мыл себе голову. Сунув взъерошенную башку под воду, бьющую из-под открытого крана в фаянс раковины. И сдавленно пьяно матерясь при этом. Вначале Джулиан решил, что Беллами таким макаром пытается сочно протрезветь, привести себя в чувства и это был бы неожиданный поворот от Беллами-то, но потом проследив за тем, как тот увлеченно треплет клочки темных волос своими длинными артистичными пальцами, Касабланкас понял, что тот просто пытается вымыть себе голову. Не хватало только для дополнительной трогательности картины полотенчика на шее да флакона с шампунем стоящим на полке, куда были вмонтированы рядом сияющие ненормальной белизной для туалета раковины.
Вообще, прежде чем словить такси и свалить наконец отсюда, Джулиан испытал острое и вполне себе естественное после всех этих бесчисленных коктейлей с водкой желание пойти да отлить.
Но увидав такую странную картину с порога Джулиан как-то об этом желании удачно подзабыл.
А Беллами, тем временем совсем по-кошачьи фыркнув, завернул кран, на ощупь отыскал стойку с рулоном бумажного полотенца, оторвал себе внушительный от него кусок и, как ни в чем не бывало, принялся вытирать волосы.
Потому выпрямился, быстро расчесал вздыбленную темную массу волос пятерней, скомкал остатки сырой бумаги и швырнул получившийся комок в почти пустую мусорную корзину. Обернулся и столкнулся взглядом с все еще удивленно таращившемся на него с порога мужской уборной Касабланкаса.
- Касабланкас! Джулс! – Беллами ткнул по направлению к нему пальцем и рассмеялся. Счастливо и совсем по-детски. Вода стекала по его шее к безнадежно сырому воротнику.
- М, привет, Беллами.
- Ты мне должен!
- Что?
- Забыл? Ты мне проиграл в пинг-понг. Я размочил тебя в сухую. Помнишь? Ты сказал, что проставишься. И ни хрена! Ты не проставился. Вы пошли отыграли свой сет, а потом взяли и уехали.
- Ну, естественно мы взяли и уехали. Алоха, друг, у нас было турне. И разрыв в счете у нас был минимальный.
- Двадцать очков для тебя минимальный разрыв?
- Как для человека, который болеет за «Бруклин Доджерс»? Разумеется, да. Минимальный.
Белами рассмеялся. Сунул руки в карманы обуженных черных брюк. Взгляд только вот у него был какой-то загнанный. И смотрел он на Касабланкаса неотрывно. Тот поморщился – переполненный мочевой пузырь напомнил о себе неприятной резью.
- Давай я схожу отолью и мы обговорим что я там тебе должен после. Меня отец просто с малых лет приучил не оставлять никому долгов. Вот я и не люблю, когда они на мне весят.
- Да конечно, - кивнул ему Мэтью.
В кабинке Джулиан пытался отчаянно сообразить - а не должен ли он Беллами еще чего. Вроде бы то был Big Day`s Out и они в перерыве между сетами решили немножко поразмяться.
Если вы играете что-то похожее и примерно все одного возраста, то что-то вроде приятельских отношений между группами завязываются достаточно быстро, даже если видитесь вы нечасто. Просто ваши группы играют на одних и тех же фестивалях, выступают в тех же шоу на ТиВи, вы сталкиваетесь носом к носу на каких-нибудь церемониях, журналисты интересуются вашими мнениями на пластинки друг друга. Так что весь этот мир музыки для Касабланкаса чем-то напоминал какой-нибудь квартал в Нью-Йорке. Все друг другу соседи и даже если не общаешься с каким-нибудь Чаком не чаще двух раз в месяц, да и то, столкнувшись с ним в маркете, ты всегда можешь узнать как у него делишки от соседей, потому что все вы живете в одном квартале.
Вы все друг друга знаете и все друг у друга на виду.
Ну, или типа того.
Muse им понравились. Конечно же, это были не «Фердинанды», с которыми их группа сдружилась чуть ли не на раз два, но Беллами и его приятели тоже были достаточно приятными парнями, только вот странные уж больно.
Ну, в каком смысле странные-то? Доминик вполне себе, Крис – еще более земной товарищ, а вот Беллс… Ну кто виноват в том, что у парня в голове музыка небесных сфер постоянно и оттого он слегка чудаковатый?
Впрочем, Альберт оказался чуть более приземленным, чем Касабланкас.
- …Музыка небесных сфер? ЛСД, бля, кокаин и амфетамины – вот у него чего в башке. Потому он такой и дерганый такой. Джулс, ты прямо легковерный наивняк какой-то. Как ребенок, е-мое!
- Это ты тут ребенок, - с прохладцой заметил на это Джулиан, прихлебывая горячий кофе из своего пластикового стаканчика, - Этот дерганый играет на сцене лучше тебя, и вот ты бесишься.
- Ради бога! – Альберт Хэммонд-младший закатил глаза, - Только учти, что это не импровизация, а просто Беллами ноты все время забывает. Ну, невозможно играть и на гитаре так, и на клавишах-то!
- Ага! – с победным видом поднял кверху указательный палец Николай, не отрывая взгляда от изучаемого придирчиво им выпуска NME, - вот отчего у нашего ребенка моральная травма!
- Тяжелая моральная травма. Требуется срочная помощь специалиста. Мы можем позволить себе в тур психоаналитика? – поинтересовался едко Джулиан, глядя поверх дужек опущенных темных очков на покрасневшего от злости Хэммонда-младшего.
- Мы можем позволить себе абсолютно все,- хохотнул Николай и у Альберта аж кончики ушей заалели.
- Мудаки. Оба, - выпалил он сквозь зубы и пулей выскочил из их фургончика, назло шандарахнув дверью за собой так, что от этого удара автобус даже чуточку покачнулся.
- Ребенок разозлился и унесся записывать сольный альбом? – тем же меланхоличным тоном спросил Николай, переворачивая страницу журнала.
- Как видишь. Мы же не даем ему самореализовываться. Такие плохие бки. Еще издеваемся вот. А когда он еще вспомнит, что Беллами не только гитарист, но еще и вокалист… В общем, что-то страшно мне за его психику, - Касабланкас смял легко пластиковый стаканчик в руке.
- Ты это… нашел бы его. А то еще со злости в Interpol вступит. Или чего хуже, свою группу организует. Прямо сейчас. Где мы второго такого гитариста-то найдем?
- Уже иду. Куплю мороженку. Извинюсь. Свожу в зоопарк, и ребенок успокоится.
- Только не упоминай больше имя Беллами всуе.
- Не буду. Обещаю…
Шутки шутками, а на Беллами Хэммонд-младший реагировал очень нервно. Даже если и пытался скрыть это от всех. Профессиональная зависть – чего уж тут.
Что они там делали с Muse на том фестивале? Продолжили начатое на каком-то другом, канувшем в обоюдную лету памяти концерте, общение? Да вроде того.
Ах да, ну и игра в пинг-понг ради развлечения, чтобы скоротать несколько десятков минут до их сета. Он действительно тогда проиграл Беллами и тот радовался как ребенок какой-то. Валенсии жутко на Джулиана рассердился – как выяснилось чуть позже, он просто поставил в споре с тур-менеджером Muse на Касабланкаса. А вот Беллами был доволен так, словно он Уимблдон выиграл.
Да, он помнил, что сказал тогда перед игрой: я тебе проставлюсь, если ты выиграешь… А что же ему обещал Беллами?
Сейчас этого Касабланкас вспомнить не мог. Он застегнул ширинку, смыл за собой и вышел из кабинки.
Вообще отлить-то можно было и в предназначенные именно для этой цели писсуары, что выстроились у стены напротив, но отчего-то он, Касабланкас, чувствовал себя неловко.
Он вымыл руки под пристальным взглядом Беллами. Очень хотелось развернуться и сказать: ну-ка, кончай на меня, это, пялится так, но Джулиан лишь молча завернул клан и отер влажные руки о свои джинсы.
На губах Беллами мелькнула слабая улыбка. Вообще красавчиком его назвать было очень и очень сложно, но улыбка его делала приятнее что ли.
А так иногда ( особенно когда носился по сцене в своих идиотских шмотках) уж очень Мэтью смахивал на завсегдатая Бедлама.
Ну, точь-в-точь только недавно выпорхнул из смирительной рубашки! Пташечка.
- Ну, так обсудим да? Значит, выпивку я тебе ставлю…
- Как дела, Джулиан? – перебил его Беллами и этим вопросом поставил Джулиана в тупик. Касабланкасу только и оставалось, что молча удивленно моргать, глядя в скуластое какое-то действительно птичье лицо Мэтта.
- Ну, окей. Все окей. Вот что-то там выиграли. Вроде даже как сегодня. Но мы о выпивке или о делах?
- Я пытаюсь быть приветливым, - как-то понуро сказал Мэтью и от этого внутри у Касабланкаса что-то ухнуло.
Что-то я, кажется, веду себя как козел полный, - подумал он удрученно и попытался пригладить свои как обычно взъерошенные волосы. Ни черта не вышло. Ни один стилист в этом мире, а не то, что он сам, не мог справиться с этим чертовым воплощением Хаоса в волосах и хоть как-то привести их в порядок. Через полчаса максимум они теряли любую приданную им форму. Вот и сейчас он знал, что выглядит с этой чертовой гривой как пугало огородное.
Ну, отлично, давай теперь думать о том, что у тебя там с волосами, пока Беллами таращится тебе в рот, как голодный птенчик.
Джулиан кашлянул в кулак и сказал:
- Прости, меня уже срубает.
- Хочешь отсюда свалить? – Беллами приподнял вопросительно брови, глядя на него.
Джулиан кивнул.
- Я, кажется, правда старею. Осточертели порядком эти вот светские выгулы. И да, выпивка тут дерьмо. Бармену нужно руки пообрывать, вот честно.
- Ну, так, ты вроде как сам мешал? Вот и смешай мне, ладно?
- Ну… - Джулиан с сомнением посмотрел на Беллами. За какие-то пять минут, - поймал он себя на мысли, - мы с ним обменялись, куда большим количеством взглядов, чем с тем же Фабрицио за весь этот вечер.
Ему захотелось вдруг тоже сунуть башку под холодную воду. Как-то тошно стало. За последние два или три месяца они вымотались так, что их отношения в группе стали такми же натянутыми как струны на гитаре Альфи. Все казалось таким хрупким, таким невесомым, готовым рухнуть, разбиться в дребезги от малейшего неосторожного слова.
Чертов карточный домик. Дунешь на него и он разуалится.
Вот на что это было похоже.
И если бы только у нас у одних.
А самое отвратное, что иногда он просыпался в гостиничном номере, или в кресле самолета, или на койке в тур-автобусе и понимал, что возможно многие люди ждут новостей о неразрешимых личностных противоречиях или вынужденном творческом отпуске с куда большим желанием и надеждой, чем новости об их новых тур-датах или выпуске очередного сингла.
Когда ты понимаешь, что многие в этом мире только и ждут когда же ты споткнешься-то на хрен, то и желание ходить в тебе отмирает.
- Да, я хочу свалить. Вечеринка почти закончилась.
- К тебе или ко мне?
Кажется, от подобного вопроса одурел и сам задавший его Беллами. Судя по тому, как вмиг на его скулах выступил румянец, и глаза широко распахнулись. Да и у Касабланкаса сердце надо сказать сладко так йокнуло в груди.
Хотя, разумеется, вопрос касался исключительно выпивки. Джулиан это помнил. Белами вот тоже видимо старался это не забыть.
Но двусмысленность была такой приятной, что не грех было за нее лишний разок ухватиться и обкатать мысленно возможности, что она в себе таила…
Так, окей, Джулс. Ты у нас кто? Женатый человек. Вот и сворачивай-ка свой мыслительный процесс, пока он сам не свернул куда ненужно.
- Мне все равно, - сказал он, пожав плечами. А потом представил реакцию Фабри ( не будет разговаривать месяц) и Альфи ( распсихуется, уйдет в ванную комнату, запрется там и будет играть всю ночь на своей гитаре, мешая спать не только согруппникам, но и вообще всей гостинице) и решил, что и Беллами будет намного удобнее, если он отправится на его территорию: - Но лучше всего к тебе.
- Ну и пошли отсюда, - сказал Беллами и похлопал его по плечу.

 Отправлено: 17.02.09 04:51. Заголовок: На улице было холодн..

На улице было холодно, шел снег. Белами как-то уж совсем дрожал, скукожившись под своей куртенкой. Джулиан пощупал ткань и вздохнул – она была тонкая такая, что от нее летом-то толку было мало, какая там зима, вы чего?
- Зачем ты башку еще под кран-то сувал?
- Она у меня болела.
- А теперь она у тебя еще и замерзнет, - буркнул Джулиан, подавляя в себе острое желание влепить ему легкий подзатыльник в воспитательно-внушительных так сказать средствах. Будь на его месте Альфи – так бы и сделал. Но отвешивать подзатыльники направо и налево всяким там лидерам британских рок-групп да еще на улице было в общем не очень-то и прилично.
Беллами перетаптывался с ноги на ногу и дул на свои озябшие пальцы. Джулиан задрал голову и уставился на темное беззвездное небо Лондона, с которого мелкой крупой сыпало снегом.
Зима подкралась незаметно. Вот как это называется.
- В три часа ночи на улице Лондона хочется исчезнуть, - пробормотал Джулиан, сам правда не понимаю к чему это он.
Мэтью посмотрел на него, чуть склонив голову набок.
- Знаешь, а в четыре часа утра очень хочется, чтобы Лондон перестал существовать и ты вместе с ним.
- Это потому что ты в этой дерюжке замерз. Ну-ка, - Джулиан стащил с себя свою кожанку и тут же об этом пожалел – как никак не май месяц, да это и не Лос-Анджелес, а представьте себе Лондон. Но видеть дрожавшего и уже почти посиневшего от холода Беллами Джулиан тоже больше не мог.
- Какого ты…
Большего выразить Беллами на завертывание себя в куртку Касабланкасом не успел.
Такси подъехало очень вовремя.
- Такси! – возликовал Джулиан на подкатившую к ним с Беллами машину. Он рывком отворил дверь и впихнул Мэтью в салон. А затем нырнул туда же за ним следом.
В такси, пока они ехали, им удалось чуток отогреться, но вот разговор не клеился. Мэтью как-то замкнулся в себе и сидел, мрачно нахохлившись и глядя прямо перед собой. Словно и правда птичка какая-то на жердочке. Он все еще был в куртке Джулиана и Касабланкас про себя отметил, что Беллами не очень уж и стремится вернуть ему его собственность.
Впрочем, скорее всего Беллами просто разморило в тепле салона, и он временно утратил связь с реальностью.
Джулиан думал, что едут они в гостиницу, но как выяснилось при подъезде к месту назначения, ехали они на квартиру к Беллами. Точнее, разумеется, это была не его прямо так и квартира – Мэтью естественно ничего толком ему не объяснил, да и сам Джулиан не так уж чтобы и спрашивал, честно сказать.
В конце концов, это не казалось ему таким уж важным.
Самолет у них был через день, и это не могло Касабланкаса сейчас не радовать. То есть, можно встать нынче поздно, когда толково выспишься. Встать самому, а не когда тебя отыщут и поднимут на ноги взбешенные и перепуганные твоим исчезновением согруппники или - что в несколько разу хуже – ваш разъяренный менеджер.
Более менее отживевший Беллами так же объяснил ему, возясь с входным замком, что выпивки у него тут более чем достаточно.
- Ты просто…смешай толково. И все.
Говоря это, он смотрел куда-то мимо Джулиана. И взгляд у Мэтью был какой-то потерянный что ли. Даже не усталый, нет. Просто тоска была в его взгляде такая, что у Джулиана отчего-то даже сердце закололо.
Хотя казалось бы с чего? Сколько они виделись? Пару раз. Сколько в общей сложности по времени вы общались? Пару часов и еще чуток?
Проблема была в том, что если ты уж сравниваешь для себя весь этот музыкальный вертеп с нью-йоркским кварталом, то уж если проводить аналогии до самого победного конца, то услышав новость, к примеру, о том, что Чака подстрелили, ты немного расстроишься. И даже скажешь: « А какой хороший парень был!». Но это при условии, если он и вправду был хорошим парнем.
Любовь к ближнему, Джулс. Это всего лишь любовь к ближнему.

В однокомнатной квартирке Беллами царил самый настоящий творческий беспорядок. А он, Джулиан Касабланкас, если честно после того, как стал вести семейный образ жизни уж и забыл какой он из себя, этот хаос, родной и любимый. Дома устраивать бардак даже под предлогом, что он, мол, творческая личность, ему не давала Джослин. В туре – согруппники.
- Потому что если я не могу найти пару к чистому носку, - пояснял Валенсии, - то я начинаю жутко нервничать.
Поэтому жутко захламленная однокомнатка Беллами Касабланкасу тут же показалась самым уютным местом на всей этой чертовой планете.
Беллами выволок весь свой запас спиртного и, к своему ужасу, глядя на разнокалиберные бутылки с вином, водкой, ромом, вермутом и даже кажется абсентом разной степени наполненности, Джулиан понял, что, кажется, не помнит толком ни одного рецепта.
Он беспомощно уставился на Беллами, сидевшего на стуле напротив него, и тот, видимо, понял все без слов.
- Ну, ничего, - сказал Мэтью и, перегнувшись через кухонный стол, сочувственно погладил Касабланкаса по плечу, - Тогда мы просто выпьем.
Исчезни здесь.
Джулиан закрыл глаза и устало принялся растирать себе виски.
Если ты без подготовки и специальных приспособлений будешь пялится на солнечное затмение, то обожжешь себе сетчатку. И каждый раз, когда будешь закрывать глаза, в темноте перед тобой будет расплываться ореол света вокруг темного пятна солнца.
Эта чертова надпись на стене теперь стала его персональным солнечным затмением.
Ожог сетчатки.
- Как-то нечестно, не находишь?
- Нечестно? – переспросил у него Беллами.
Джулиан снова вздохнул и остро пожалел, что у него нет с собой темных очков. От казавшегося каким-то слишком ярким света на кухне глаза аж словно ножом резало.
Да, очки б ему сейчас точно не помешали.
- Ты понимаешь, - сказал он, откидываясь на спинку стула, - это я вроде бы должен тебе проставиться. А ты собираешься поить меня за свой счет.
- И что? – Беллами невозмутимо воззрился на Касабланкаса своими большими синими глазищами, - Мы можем сыграть в «дринкин гейм». Если ты проиграешь, то купишь мне выпивку в двойном размере…
- И когда я это сделаю?
- Церемоний награждения и фестивалей – достаточно. Ну, или ты можешь найти меня и купить выпить вне всего этого. Время оно, знаешь ли… - Беллами сделал неопределенный какой-то жест рукой и замолчал. Словно его обрубило. Мэтью смотрел куда-то в сторону, на стену за спиной у Джулиана. Он словно в момент выпал из окружающей его реальности.
Исчезни здесь. На своей кухне. В компании такого же поддатого рокера, как и ты, с идиотскими лохмами на башке, пухловатым лицом и смешным акцентом.
Просто растворись.
Исчезни.
В четыре часа утра очень хочется, чтобы Лондон перестал существовать и ты вместе с ним.
Джулиан нервно рассмеялся своему озарению. А затем пощелкал пальцами у Беллами перед лицом так же, как час с небольшим щелкал перед ним Фабри. Фабри-идиот, который не видел иногда дальше своего носа.
А он еще больший идиот тогда сейчас вышел.
- Зачем ты все это делаешь, Беллс?
Никакого доверительного тона, никакой заботы. Это даже не холодный интерес менеджера. Не грязное любопытство журналиста из таблоида.
Касабланкас бы назвал это любовью к ближнему, но не смотря на все, что произошло с ним в этой жизни лет за десять последние, в нем еще что-то оставалось от доброго католика, которым его пытались воспитать родители отца. Так что до такого вранья самому себе, до такого откровенного цинизма опуститься Джулиан сейчас просто не мог.
Давай смотреть на эту ситуацию так: «дринкинг геймс» еще в школе были самым прямым и популярным предлогом для спонтанного секса на одну ночь. Прямее только игра «правда или вызов».
Наверное, у него был слишком усталый вид и слишком прямолинейный тон, поэтому Беллами в итоге и отвел взгляд в сторону.
Наверное, не всегда «правда или вызов» – игра для секса.
Иногда это даже не совсем игра. Иногда это – способ прояснить ситуацию. Как и полагается во всяком цивилизованном обществе.
- Все запуталось как-то, - сказал ему наконец после слишком долгого молчания ( вынужденная пауза, брейк) Мэтью и Джулиан просто кивнул, соглашаясь с ним.
А то он не понимал
Потому что да. Все запуталось и с каждым днем все запутывается все больше и больше. Это даже уже не моток пряжи, с которым поигрался вдоволь котенок. Это – комок разбрюзшей и размокшей китайской лапши. И лапшинка из него никуда не уйдет. Потому что не может никак из этого разбрюзшего компка выпутаться.
Все они – рисинки и лапшинки.
- Мы с Домиником там поссорились, - все тем же ровным тоном сказал ему Беллами, и Джулиану показалось, что за одной этой фразой стоит куда больше, чем Мэтт мог и хотел ему рассказать.
Тебе проще быть откровенным с незнакомцем, потому что шансы на то, что вы снова увидитесь минимальны. Шансы на то, что вы снова будете говорить по душам стремятся к нулю.
Ему незачем рассказывать кому-то о твоих секретах лишь потому, что у вас почти нет общих знакомых и между вами ничего нет такого, что заставило бы этого незнакомца действовать против тебя.
Параноики ликуют и спят спокойно.
Поэтому Джулиан сидел и смотрел на Беллами, сложив руки на груди. Сидел и смотрел на Беллами, а на столе между ними стеной выстроились бутылки. И в воздухе пахло сигаретным дымом, хотя никто из них сейчас не курил.
Джулиан вспоминал все свои ссоры с Фабрицио. Все ссоры заканчивающиеся дракой. И все ссоры заканчивающиеся примирением. И все ссоры, заканчивающиеся постелью.
Они никогда не существовали в подвешенном состоянии: мы в ссоре и не общаемся. И дело было не в том, что он и Фабри были в одной группе. Им не давала сделать это их прямолинейность, не желание оставить последнее слово за противником, желание дорасставить все точки над i. Они не могли заткнуться, а эти двое, точнее вот он, Мэтт, сидевший перед бутылками как генерал перед последними выжившими солдатами из своей армии, излишне рефлексировали.
Только как не крути, он, Джулс, в эти рефлексии как-то не вписывался.
- Вы помиритесь.
- Ничего уже как прежде не будет, - сказал на это Мэтт, ерзая на стуле.
- Так всегда кажется, знаешь?
Беллами лишь головой покачал. А затем поднял на него взгляд и, глядя прямо в глаза Джулиану, сказал:
- А ты мне нравишься, Джулс.
Он его любит, - с какой-то непонятной для себя грустью подумал Джулиан.
- Это взаимно, Мэтти, - сказал он фамильярно, надеясь на то, что это разрядит обстановку хоть чуть-чуть, потому что от напряжения между ними у него уже кожу словно статическим электричеством покалывало, - И мы можем еще напиться, ты знаешь? Но если только ты этого хочешь, Мэтт. Мой-то самолет только послезавтра.
- Наш в конце недели, - поколебавшись Беллами снова бросил взгляд куда-то на стену мимо него и Джулиану захотелось обернуться – от всего этого постоянно казалось, что кто-то стоит там, за его спиной: - Мы можем сыграть в игру…
- Да.
- У меня тут есть «Криминальное чтиво»…
- Отличный выбор. Каждый раз, когда они говорят – блядь, мы с тобой делаем нырок в стакан.
- Мы так быстро сопьемся.
- Я же сказал – у меня никаких планов до послезавтра.

 Отправлено: 17.02.09 04:52. Заголовок: А снесло их на седьм..

А снесло их на седьмой бляди.
Нет ничего удивительного – трезвость их была мнимой, а неразбавленный ром на почти голодные желудки и без закуски ( пара сухих как картон и таких же «вкусных» крекеров не в счет) оказался слишком крепким.
- Что я выиграю, если ты проиграешь?
Мэтью рукавом своей красной рубашки рассеянно отирая влагу с губ, поднял на него взгляд. Челка темная – клочками. Губы раздвинулись все в той же слегка лукавой улыбке. От нее Джулиану щеки начинает печь. Жарко.
- Я тебе песню напишу.
И Джулиан рассмеялся, покачал головой.
- Ты решил продолжить дело Кортни?
- Кто сказал, что я петь буду…. О, они слово сказали! Стоп-кадр, стоп-кадр…
Он так смешно жонглировал пультом, что все норовил выскользнуть из его пальцев, что Джулиан не выдержал и рассмеялся. Он откинулся назад, раскинув руки и рухнув на кровать. На экране телевизора дергался кадр. Беллами смотрел на него, склонив голову немного в сторону. Внимательные большие глаза такого яркого оттенка сини. Скулы и немного…
- Эй, да я знаю, кого ты мне напоминаешь, - Джулиан рассмеялся и вытянул указательный палец в сторону Мэтью, - Ты похож на пустельгу.
- Крис говорит, что иногда я похож на долбоеба.
- Альфи считает, что ты всегда похож на наркоман.
- Господи, сколько ассоциаций на одну минуту времени.
- Так выпьем за это, ага?
… а на десятой бляди они уже лежали на полу и смотрели в потолок, пытаясь понять – стоит ли игру продолжать дальше. Он не выдержал и рассказал Беллами о дикой зависти Альфреда Хэммонда-младшего к его умению играть на гитаре, чем просто довел Мэтью до истерического хохота. Да такого, что тот принялся кататься по полу и подвывать от смеха.
Они смеялись уже потом оба как ненормальные, опрокинув уже вне игры по несколько стопок рома, которого почти в бутылке не осталось. Джулиану было тепло, почти жарко да Беллами еще постоянно пихал его узкими узловатыми своими локтями то в бок, то в живот. Вот уже кому смешинка в рот попала так, что он успокоиться все не мог никак. Под конец Джулиан уже не выдержал и притянул его, обнимая за узкие плечи, прижимая к себе. Лицом Мэтью ткнулся ему в шею, все еще хихикая, и Джулиан чувствовал оседавшие на его коже влажные капельки слюны Беллами и его сбившиеся дыхание.
- Проржался, а? – поинтересовался он у Мэтью, когда тот, наконец, более менее успокоился. Тот ничего не ответил, просто вскинул на него свои синющие глазища, криво ухмыляясь. От его ухмылочки казалось кровь у Джулиана быстрее по жилам даже побежала. Он кашлянул и все таким же небрежным тоном ( попытки его соорудить у Касабланкаса увенчались успехом) поинтересовался:
- Играем дальше?
Белами бросил мельком взгляд на запыленный экран телевизора, где снова дергался на паузе кадр из фильма. Подцепил пальцами валявшийся на полу рядом с ногой Джулиана пульт:
- Играем.
На пятнадцатой бляди Джулиан его поцеловал. Или это Беллами поцеловал Касабланкаса. Это обычно девушки с замиранием сердца ждут поцелуя в любом состоянии: хоть в пьяном, хоть в трезвом, с объектом своей симпатии, любовником или просто лучшим другом.
Он прекрасно помнил, как они поцеловались с Фабри. Они и переспали в тот вечер, если так можно было назвать трах после концерта в туалетной кабинке. Никаких нежничаний. Только пальцы Моретти у него в волосах, губы, прижимавшиеся к его собственным губам, язык во всю хозяйничающий у Джулиана во рту и слюна Моретти, отдававшая пивом и желанием. Потом Фабр просто посмотрел на него искоса, ухмыляясь и по-хозяйски поглаживая задницу Касабланкаса. Тот и сейчас был уверен – отшутись он шесть лет назад или грубо пошли Моретти к черту, ничего бы между ними не изменилось. Бытовавшая в Нью-Йорке убежденность что трахом хорошую ни музыку, ни дружбу не испортишь подтверждалась черт возьми не одним уже поколением музыкантов разной степени известности.
Только с Беллами они от силы были приятелями и то не близкими, но то ли все дело было в том, что Джулиану просто хотелось целоваться, то ли они оба были уже порядком ужратые, то ли между ними правда пробежала искра и зародилась химия… В общем тут дело уже не важно в чем быо. Просто в три часа ночи в Лондоне ты хочешь исчезнуть, в четыре ты хочешь, чтобы весь мир исчез вместе с тобой, а в шесть ты валяешься на полу, ты, черт возьми черт знает какой по счету спаситель американского рока, и сосешься в свое удовольствие с другим спасителем но уже не английского рока, а вообще рока…
Да, тянуло это на какую-то инди-экранизацию педерастического героического комикса, если подумать.
Только вот Касабланкасу думать сейчас о подобном меньше всего хотелось.
- Джулс…ты… - Беллами начал снова ржать, когда Касабланкас принялся обцеловывать его шею, - ты..пьян, ты знаешь?
- Да, ага. В курсе. Спасибо, что прояснил, - фыркнул ему куда-то в правую ключицу Джулиан, - Ты тоже… Но ты знаешь, я вообще достаточно затрахан, чтобы разводить пустые разговоры и недостаточно пьян, чтобы хотеть трахаться…
Он сам не понимал, зачем ввернул любимую присказку Альфи, но тут пальцы Беллами потянули его за волосы, заставляя приподнять голову.
- Пра-авда? – потянул Мэтью, глядя ему прямо в глаза. Снова. Черт. Джулиан понял, что все вот это вот - взгляд Беллами, его идиотская ухмылка и разумеется вкрадчивое поглаживание правого бедра Джулиана музыкальными пальцами Мэтью – действует на него чертовски возбуждающе.
Тут даже дело было не в том, что у Беллами был какой-то там план. Дело было в том, что у Джулиана Касабланкаса на Мэтью Беллами конкретно так стояло. Уже минут пять точно.
Так что к черту все возможные планы. Не до них им сейчас.
- Нет, конечно. Вру я, - он мотнул головой, сбрасывая руку Мэтта.
Теперь это было как с Фабром – обмен взглядами и принятие решения. Он вроде читал где-то что самураи все важные решения принимали в течение семи вздохов. Но ни Джулиан, ни Мэтью самураями не были, потому что на втором вдохе-выдохе снова уже вовсю целовались.
…Колени у Беллами под тяжестью веса Джулиана на полу разъезжались и хоть вначале лидер Muse мужественно пытался обрести дополнительную опору, упиревшись в пол ладонью, результата особого это не принесло. Поэтому он, выругавшись, легонько шлепнул Джулиана по голове, давая понять, что все не так здорово, как тому там с верхней позиции могло казаться.
Взаимопонимание однако между ними установилось такое, словно это не с Домиником Ховардом и Фабрицио Моретти каждый из них трахался все эти пять или шесть лет, а друг с другом они все это время спали, потому что вели Касабланкас и Беллами себя сейчас словно старые любовники, которые снова внезапно решили хотя бы на эту вот ночь восстановить забытую связь.
Джулиан сдавленно застонал и ткнулся лицом в взмокшие от пота взъерошенные волосы на затылке Беллами. И тут же получил еще один тычок под ребра.
- Ты хочешь чтобы я упал, да?
В дрожащем от возбуждения голосе Беллами отчетливо звучали какие-то истеричные разозленные нотки, и Джулиан рассмеялся, хрипло, снова пряча лицо в щекочащие кожу волосы Мэтта.
- Loco, - пробормотал он, - ничего подобного я не хочу…
Подтащить Беллами к кровати еще ближе не составило никакого труда. И когда тот оперся о матрас локтями, Джулиан, словно извиняясь, принялся губами пересчитывать каждый позвонок, целуя его шею и спину, гладя влажную от пота кожу пальцами, чувствуя, как хрипло дышит и дрожит от всего этого Беллами.
Конечно же он был слишком здоровым по сравнению с Мэттом. И странно – он никогда не воспринимал его на равных, всегда подсознательно считал чуть ли ребенком, хотя разница в возрасте у них и составляла всего несколько месяцев.
Но Беллами был весь какой-то тонкий и, как бы сказал насмешливо Моретти, звонкий, хотя конечно уже не такой задохлик как пару лет назад. Он помнил как на Big Day`s Out парни шутили, что наконец-то спустя годы Крис и Доминик додумались показать Беллами где у них в тур-автобусе находится холодильник, судя по тому, что тот стал отъедаться.
Он был весь какой-то хрупкий. с ненормально тонкими запястьями и узкими ладонями, с какими-то по-птичьи торчащими лопатками и тонкой шеей.
И только подался назад с глухим стоном, когда Джулиан в него вошел. Касабланкас лишь ладонь себе зубами и успел стиснуть так, что бы нахлынувшая боль хоть чуток его охолонила, потому что иначе б он почти сразу же и кончил. Ему захотелось очень сильно поинтересоваться у Беллами, а куда он так, мать его, гонит, но все на что Джулиана сейчас хватило – так это пытаться продолжать дышать хоть как-то. Это уже через десятисекундный простой до Касабланкаса наконец дошло, что Мэтью ему просто давал понять, что особо нежничать с ним не надо.
Хорошо, ладно, о`кей, намек понят, но все равно иначе себя с ним он вести не мог.
Джулиан все равно чувствовал себя ужасно громоздким и неловким, ровно до того момента пока бедра Мэтта не подхватили ритм его движений и пока Беллами чуть изогнувшись назад простонал что-то короткое и подозрительно похожее на его имя.
В этот момент как-то своих последних своих тормозов Касабланкас и лишился.
Их секс чем-то напоминал стихийное бедствие – такой же спонтанный, бурный и с потерями: в процессе каким-то макаром Мэтью почти сорвал на хрен голос, а Джулиан потянул поясницу. Но все это мало играло значения по сравнению с намертво переплетенными пальцами, каплями пота, срывавшимися с их тел на пол, ощущением чужой кожи, влажной от пота и обжигающе горячей, которую ты чувствуешь своей собственной.
Ничего не имело значения кроме запахов, звуков, движения, жара, что острыми коготками царапал его горло изнутри. И ничего не имело значения потом, кроме миллиона цветных искр, расползшихся под зажмуренными до бархатистой тьмы веками в самый острый момент наслаждения от которого не то что орать хотелось, срывая себя связки все на хрен, а вообще хотелось свихнуться…
- А говорят англичане не страстные, - пробормотал задумчиво Джулиан уже после, когда они оба, кое-как отдышавшись, голые и уже начинающие замерзать немного, валялись на полу.
- Англичанки. Поэтому я встречаюсь с итальянкой.
- А я вообще почти испанец.
- По тебе заметно, - буркнул Мэтью и машинально почесал отчетливый след укуса на своем правом плече, - Дай бутылку.
- Рехнулся?
- Я пить хочу, - пробормотал Беллами, прикрывая глаза руками, - просто пить…
Глядя на него, чуть приподнявшись на локтях, Джулиан не смог удержаться от идиотской улыбки. И от поцелуя он себя удержать тоже не смог. Да он и не пытался, честное слово.

Его не разбудило смс ни от Фабри, ни от Альфи, ни от Николая. Его никто не пытался найти, никто не пытался вызвонить и наорать на сонного Джулиана из телефонной трубки: « Мать твою, Джулс, где тебя бля черти носят?». Черти могли его носить везде, особенно после вечеринки или церемонии, или выступления. Его всегда носило как перекати-поле, и никто не мог с этим ничего, кроме Джослин, поделать.
Но, черт возьми, почему сегодня никто его не ищет?
Он проснулся с этой мыслью и дикой головной болью. Ничего удивительного, кстати, после такого количества опрокинутого в себя спиртного.
Джулиан приоткрыл глаза и обнаружил, что лежит на смятом покрывале, завернувшись в пододеяльник на чьей-то постели и очень ну руку ему было бы разыграть тут же потерю памяти или частичную амнезию, если бы на краю кровати не сидел по-турецки Беллами с блокнотом и что-то в нем сосредоточенно не писал.
Фабрицио всегда называл пустельгу Очень Охуевшим Соколом. Джулиан подумал, что этот эпитет куда больше пошел бы Беллами, чем набивший уже оскомину, употребляемый каждым вторым журналистом: не от мира сего.
От слабого, но все-таки солнечного дневного света башка раскалывалась так, что хотелось закопаться под подушку и одеяло и не высовываться оттуда до вечера. Но Джулиан сделал над собой усилие и, прикрыв ладонью глаза, хрипло поинтересовался:
- А мне никто не звонил?
- И тебе доброго утра, - бросил в ответ Беллами, переворачивая блокнотный лист. И хотя с похмелья у него башка просто отваливалась, от внимания Джулиана не укрылось то, насколько нервным оказался этот жест.
- Извини, - пробубнил Джулиан, - я правда… Слушай, на моих это не похоже.
Вот сколько сейчас времени?
- Около двенадцати.
- И никто из них меня не искал еще. Ну, бред… - Джулиан покачал головой. Мэтью улыбнулся.
- А ты думаешь, что они не знают где ты?
Джулиан уставился на Беллами с видом: ты шутишь? Ты что, все это знал? Ты все это специально? Но потом подумал, что вопросы о специально – не специально в свете того, что было этим очень ранним утром между ними уже как-то потеряли свою актуальность.
Он подумал, что все это даже не на квартал похоже, а на старшие классы школы или младшие курсы колледжа. Где все делают все для вида и на виду, на всеобщее обозрение и лишь бы повыпендриваться, где невозможно удержать секретов от кого бы то ни было, где все друг с другом или переспят или уже переспали, где все друг другу – друзья, а на деле ты только и слышишь перешептывание за своей спиной.
От всего этого устаешь. От всего этого у тебя начинает болеть голова так, что ни водка, ни таблетки тебе не помогают, а твоя вторая семья – парни-согруппники кажутся тебе хуже достающих журналюг, хотя бы потому что журналюги не доедают последний банановый десерт из холодильника ночью и не торчат в душе по два часа.
И все то, что в начале твоей дороги вызывало у тебя восторг и удивление, сейчас ничего кроме тоски и раздражения тебе не дает. Поэтому можно спокойно шутить над тобой по поводу того, что ты – остепенился и стал домоседом и вместо кожанок и закоса под Ди Ди Рамона не пора ли на сцену выходить в твидовом костюмчике, а, Джулс?
Поэтому так хочется исчезнуть в три часа ночи, глядя на стену с неровными каракулями, держа в руке бокал с водкой и тоником, с пульсирующими от ритма долбанного элетроклэша висками. Хочется исчезнуть, не зная, что на самом деле ты уже для них всех исчез. Без следа.
Ему захотелось спросить – а чувствовал ли себя так когда-нибудь Беллами, а потом Джулиан просто вспомнил, о чем же именно Мэтью писал свои песни.
- Что ты делаешь?
- О, ну я же продул, - Беллами потряс блокнотом в воздухе, - Написал тебе песню. Как обещал.
- Ты мне продул? – Джулиан нахмурился, пытаясь вспомнить. И это усилие у него ничего кроме очередного всплеска головной боли не вызвало. Поэтому он предположил наобум: - Мы продолжили играть.
- Да, - ответил Беллами. И улыбнулся. Улыбкой, которая вот явно была не от мира сего.
- И мы после этого снова…
- Да.
Мэтью Беллами был просто удивительно немногословен этим днем.
Наверное, горло болит, - подумал Джулиан и с трудом удержался от того, чтобы не ткнуться башкой в подушку и не начать ржать, как сумасшедший.
- Так вот, песня…- Мэтью кашлянул, - О, Джулиан, я вообще не старше тебя…
Это вот уже ни в какие ворота не лезло, поэтому Джулиан сдался и рухнул снова на кровать, давясь громким и почти истеричным смехом.
- Ты сплагиатил Кортни! Как тебе не…не стыдно…
- Ну, извини, так вышло, - Мэтью пожал плечами и отложил блокнот в сторону, - Я тебе напишу другую песню. Но только когда будет приток вдохновения. Хочешь вина? В бутылке еще что-то осталось.
- Мы не будем снова пить. С тобой не будем.
- Боишься последствий?
Ему захотелось спросить – а с Домиником ты так же прямолинеен? Но Джулиан во время прикусил язык. Что-то подсказало, что, не смотря на все, что было, Доминика упоминать сегодня не стоит. Вообще, некоторое время заговаривать о Ховарде не следует, поэтому-то Мэтт и проторчит в своей картинке до самого отлета. Если конечно, Доминик не припрется с ним сам первым мириться.
- Я? - он фыркнул, - Боюсь? Ты меня ни с кем не путаешь?
- Только не забудь, что послезавтра вы улетаете.
- Да если что, они все знают, где я, Мэтт.
Беллами посмотрел на него как-то странно и Джулиан подумал, что а если бы…
- Хочешь отыграться, Мэтью?
И Беллами посмотрел на него в ответ, не моргая. Точь-в-точь, словно гребанная пустельга, Очень Смелый Сокол.
А потом Джулиан услышал:
- Ну, давай попробуем, Джулс.
…ведь можно исчезнуть от всего этого мира, об этом даже не подозревая, просто надеясь, что завтрашняя вечеринка будет лучше сеодняшней, что новый день ты сможешь прожить без ошибок прошлого, что это всего лишь фаза, которую ты должен преодолеть.
Можно исчезнуть, о том не подозревая.

 Отправлено: 19.02.09 09:02. Заголовок: ^^ слэш да прямо с у..

^^ слэш да прямо с утра :))
Безумно понравилось, особенно момент с AM дети, дети...а еще с Мэттом - моя любовь к нему после этого фика только стала еще безграничнее, спасибо

 Отправлено: 19.02.09 10:46. Заголовок: Lily Вам спасибо :sm..

Lily Вам спасибо

 Отправлено: 21.02.09 18:24. Заголовок: Ну что я тебе скажу?..

Ну что я тебе скажу? Круто. Круто-круто-круто.
Сука, реалистично.
Я выражаю своё мнение нечленораздельно потому, что мне нравится твой стиль. И диалоги.
Потому, что всё именно ТАК, как мне нужно, чтобы мне доставил этот текст. Потому, что читала с удовольствием.

 Отправлено: 22.02.09 07:08. Заголовок: это правда очень кру..

это правда очень круто.
учитывая мою любвоь к обоим, замечательно

 Отправлено: 28.02.09 19:07. Заголовок: хизер, спасибо за ра..

хизер, спасибо за рассказ. боюсь подобрать неверные слова для его характеристики, но думаю, что это не так важно. фик вызывает действительно нужные эмоции.
ЗЫ: один из тех фандомов, по которым я редко что читаю, но люблю и уважаю творчество самих музыкантов. и после прочтения не разочаровалась)

 Отправлено: 06.03.09 16:34. Заголовок: Rapier скромный_олен..

Rapier скромный_олень Fucking_Renegade
спасибо)