Автор: /Rapier&Printemps/
Название: Хотел как лучше, а получилось...
Статус: /не окончен/
Размер: /миди-макси/
Бета: /нет/
Пейринг: /Пит/Патрик/
Жанр:стёб, слэш
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: / cтандарт/
Саммари: /Пит в интересном положении... Постарался Патрик.../
Предупреждения: /маразм (Пит залетел), однополый секс/
От автора: писалось исключительно как стёб.
Rapier

Патрик медленно крался по корридору. Никто ничего не должен был услышать... Скрип паркета. Чёрт! Давно пора было сделать ремонт Вэнтцу! Вот, наконец, дверь его комнаты. Пит заснул в позе эмбриона, пуская на подушки слюни, с тем счастливо-дауническим выражением лица, что бывает у гениев и детей с физическими отклонениями. Патрик неслышно подошёл к Питу, откинув край одеяла. Вэнтц не отреагировал никак, лишь издал странный звук, то ли храп, то ли хрюканье. Всё понятно, устала наша деточка, наработалась. При ярком, назойливо-голубым, будто огни стриптиз-бара, лунном свете Стамп имел прекрасную возможность разглядеть трусы Пита – это было весьма обескураживающее зрелище. Розово-жёлтые шёлковые семейки, украшенные фирменными и всеми любимыми чёрными летучими мышами – только Пит мог до такого додуматься. И только Пит мог решиться напялить на себя ТАКОЕ. Патрик с некоторой брезгливостью чуть отодвигает резинку трусов Вэнтца. Взгляду его предстаёт натренированная загорелая задница Питера, слева на которой красуется прекрасный, художественный синяк – помнится, это след работы Джо, ещё на MTV отвесившего Питу щипок. Насколько знал и видел это Стамп, потом Троман лапал Питера весь вечер, явно чего-то добиваясь, последний же корчил из себя неприступную барышню в духе «я девушка честная, до свадьбы не дам». Нет, а чисто, однако, работает… Синяки по две недели не сходят. Джо, вредитель хренов…
Стамп хозяйским взглядом оглядел комнату, в поисках либо смазки, либо чего-нибудь, что могло её заменить. Взгляд его зацепился за маленькую розовую баночку, стоящую на тумбочке.
-Крем от морщин, ага…-пробормотал Стамп задумчиво, откручивая крышечку.
-Не знал, что Пит стареет… Но, блин, хорошо как сохранился-то…
Патрик начал медленно расстёгивать ремень джинсов, затем ширинку. Приспустив трусы, он начал намазывать противную, непонятно почему пахнущую то ли клубникой, то ли ёлочкой-ароматизатором субстанцию на своё ещё наполовину возбуждённое достоинство. Холодно… противно. Да ещё и, как говорится, «не стоит». Выход есть. Верная рука- лучший друг индейца…
Вверх-вниз.
Вверх-вниз, размазывая крем. Патрик мысленно уже пообещал себе, что не удивится, если всю неделю будет вонять фальшивой клубникой. Всё. Готов. Стамп медленно надавливает на задницу Вэнтца, входя. Пит бормочет во сне что-то вроде «Эшли, убери вибратор». Ага, значит госпожа Симпсон игрушечками балуется? Запомним. По крайней мере, теперь известно, что можно подарить ей на Рождество. Патрик действует настойчивей, входя. Начинает двигаться. Пит ворочается, насаживаясь, то ли стонет, то ли хнычет. Что именно, невозможно разобрать, но стонет он таким страстным полусонным голосом, что и ежу понятно, что Вэнтцу нравится. И ведь
Просыпаться даже не думает…
«Ах, Майки, сильнее…»
«Майки!? Какой такой Майки!? Тот очкарик? Ну, блин, ты меня ещё Мэнсоном обзови. Шлюха ты, Пит, шлюха…» - раздражённо подумал Патрик, продолжая движения.
«Нет, плевать что шлюха, а он тесный… Неужели в первый раз? Нет, не верю, проснулся бы. Хотя… Наш девиз непобедим – возбудим и не дадим – это про него!»
Патрик кончил через несколько минут, прямо внутрь Вэнтца, затыкая себе рот чтобы не стонать. Вышел, застегнул штаны, привёл себя в порядок.
-Так, надо бы поставить эту сраную банку… Где она лежала? – тихо, боясь разбудить Пита, пробормотал Стамп.
Поставив весь «реквизит» на свои места, Патрик, путаясь в штанах, поспешил ретироваться.

Printemps

-Знаешь, мне всегда хотелось попробовать чего-нибудь эдакого, - шепнула мне на ухо Эшли. Она всегда хочет одного. И это уже не для кого не секрет…Дурацкий сон. Лежу посреди огромной кровати, прикованный наручника (да, Эш, ты просто гений) к той самой кровати, а вокруг ползает Эшли…Не сон, а «сказка»! Она меня и так в реале достала, так ещё и во снах будет мне являться?! А можно мне проснуться, а? Уже бьюсь головой о подушку, дабы открыть глаза и избавится от Эшли, но выбиваю из головы не сон, а пыль из подушки. И ведь не ущипнуть себя никак, если только попробовать ногой…Не получается…Чёрт!.. Эшли спустилась с кровать на пол, тем самым заставляя его заскрипеть. Это она столько весит? Не удивительно, что когда она оказывается сверху, у меня дыхание сбивается…Она прошла до шкафа, от её шагов скрипели половицы, а я пока что осматривал комнату - ужасное место: всё оформлено в ярко-розовых тонах, всё пушистое. Но в тоже время комната напоминает келью главного инквизитора, потому что везде горят свечи, заменяющие обыкновенные электрические лампочки, по всем стенкам развешены плети (почему-то тоже ярко-розовые и с пушком на конце), что-то, очень напоминающее по виду наших маленьких друзей, но тоже, ярко-розовые…Это что, трофеи??? Пока меня мучила эта страшная догадка, Эшли уже закончила рыться у себя в ярко-розовом (кто бы сомневался) шкафу, вытащила свой любимый вибратор (она нередко «радовала» меня такими видами в реальной жизни, пытаясь тем самым возбудить меня, а получалось всегда наоборот) и направлялась ко мне, по дороге включая его. Странно, но теперь половицы уже не скрипели под её ногами. Я уже расслабился, опустил голову на пушистую розовую подушку, готовясь отключится, дабы не видеть «прекрасных видов» и случилось чудо, я начинал улетать из сна! Ура!.. И, да, как же…Захотел, Питер шоколадку, а получил кусок мыла в рот. Эшли «оседлала» меня и расслабиться не вышло, я падал в сон снова. Она начала отстёгивать меня от кровати…Ошибка, раз это сон, я ей сейчас врежу! Всегда об этом мечтал…Ну, как видно, придётся помечтать ещё, ибо она перевернула мои руки и пристегнула обратно к кровати. Просто, «ура!»…
-Да отпусти ты меня, сучка! – я вроде бы и открывал рот, но звука не было. Ну, да, я же сплю…Ненавижу сны…И почему мне никогда не может присниться Патрик?.. Ну, или Майки, на худой конец…А конец у него действительно был худым. Печально, но тогда я даже ничего не почувствовал…И прямо сейчас, меня со спины на живот переворачивала Эшли и делала это с такой лёгкостью. И только тогда до меня дошла страшная истина. Да чтобы меня отымел вибратор Эшли?!
-Эшли, убери вибратор, - странно, но теперь звук был, но не так, как я хотел. Да что же это такое!.. От розового чудовища меня спас Майки, который почему-то вошёл в комнату, побил Эшли, выбросил вибратор в окно и только тогда увидел меня…Я не знаю, куда провалилась самая романтическая часть, но какой-то Гарри Поттер включил перемотку и остановил на том, как Майки меня трахает. Очень романтично. Но что-то было по-другому. Мне уже нравилось это! Да, это было совсем не так, как было тогда, неделю назад, когда мы были пьяные и ещё что-то, а потом кровать и некое разочарование, а потом на трезвую голову ещё жалел о том, что вообще остался с ним наедине. Хотя, у меня выбора не было, ноги не несли, так сказать. Но сейчас, я не мог вообще ничего сказать, кроме как:
-Ах, Майки, сильнее…
Но наслаждаться этим я мог не особо долго, хотя меня не очень обрадовал тот момент, что он кончил прямо в меня. Но потом этот засранец не то, чтобы хотя бы поцеловать меня, слова не сказал! Просто встал и ушёл. И я остался лежать посреди этой розовой кельи главного инквизитора, пристёгнутый к кровати и с уже начинающей засыхать на заднице спермой. Дальше просто некуда…Мне даже в детстве такие кошмары не снились…Но, как оказалось, дальше было куда. После сеанса мук и наслаждений я оказался на больничной койке с ребёнком на руках! И всё бы ничего, но потом, когда мы были уже у кого-то дома, он посмотрел на меня и сказал «Мама». Это я-то мама?! Видимо, от такого ужаса я всё-таки проснулся.
Ничуть не удивился, что в холодном поту. Но вот тот факт, что зад мне просто чертовски болел и был в какой-то гадости, заставил меня подумать, что может розовая келья – это не такой нереальный кошмар?.. Может, она существует наяву?..
По дороге до душа мысль о розовых трофеях на стенах вперемешку с видом дитятка на рука, говорящим мне «Мама», заставляла моё тело содрогаться. Снова и снова. И дёргаться я перестал только когда дошёл до душа и холодная вода ударила мне в лицо…Надеюсь, что визг, как невинной девицы, услышал мало кто…О, чёрт! Я забыл снять свои любимые трусы. И что теперь? Они мокрые, вот что! О, Пит, ты просто гений. Эйнштейн.

Rapier
Через неделю:
Пит с трудом разлепил глаза, просыпаясь, разбуженный назойливым солнечным лучом. Всё тело наполнялось звенящей болью, будто став мешком с цементом. В голове завывал ураган, заволакивая всё наркотическим дымком. Может, не надо было пить энергетик со вкусом канабиса вчера? Напиток фриков. Питер, скоро у тебя зелёный дымок из ушей пойдёт… дурманящий. Вот так будешь мешать работе всей группы – записывать песни станет СЛИШКОМ весело. Пит уже представил себе трезвенника-праведника Энди, истерично смеющегося на барабанах и Джо под кайфом. На тему Патрика почему-то его сознание умолчало. Стамп сохраняет прямо-таки депутатскую неприкосновенность. Взглянув на будильник, Пит осознал вдруг, что почти опаздывает. Вскочив с кровати с видимым трудом, и уже прыгая, тщетно пытаясь натянуть джинсы, Пит вспоминал все известные и неизвестные ему ругательства. Половина была почёрпнута из поездки в Уганду – Пит раньше даже и не подозревал, что у жителей этой солнечной страны существуют более двадцати слов-синонимов слова «жопа»…
Вэнтц наконец натянул толстовку. Странное какое-то пятно… Что, снова Адреналин Раш с канабисом? Он зелёный был?… Нет? Странно. Питу уже мерещился этот оптимистичный зелёный листочек о пяти концах на банке, оранжевой, как фанта. Или понос любителя фанты. Чистых в шкафу не осталось. Что делала уборщица!? Чёрт, Пит же недавно уволил её… После нахождения тех самых розово-жёлтых трусов, ставших уже почти артефактом – Пит НИКОМУ и НИКОГДА не разрешал их трогать. Сам не знал, почему. Трусы стали для него каким-то странным воспоминанием… Воспоминанием о вибраторе Эшли? Или о том, что его кто-то поимел во сне? Не слишком-то и радостно, но Пит вдруг нашёл в себе сущность фетишиста…
Вэнтц окинул своё отражение в зеркале придирчивым взглядом, вновь взглянув на часы. Есть время позавтракать.
Холодильник Питер пополнял ещё вчера, но взгляд его почему-то привлекла банка маринованных огурчиков. Следующие десять минут Вэнтц провёл в попытке открыть её.
-Чёрт… Не открывается, зараза…Хемми, ко мне!
Собака, разбрызгивая слюни и теряя управление над своими короткими лапками на поворотах, примчалась к хозяину.
-Так… Хорошая собачка… попробуй-ка это погрызть…
Пит уже и раньше пробовал открывать банки с помощью челюстей Хемингуэя. Собака запросто могла отгрызть любую пластмассовую и жестяную крышку. Что ж, это единственное, в чём Хемингуэй был полезен.
Белая крышка, уже изрядно покоробленная отетела в сторону. Пит взглянул на Хемми. Похоже, грядёт масштабная битва за огурчики. Без жертв не обойдётся. Чтобы избежать её, действовать следовало незамедлительно. Пит, схватив банку, разбрызгивая рассол по сторонам, вытащил огурцы. Чего-то не хватает… Вот оно… Вэнтц схватил с полки пакетик чипсов и, открыв его, начал заедать ими огурцы. Хемингуэй с укором посмотрел на него.
-Хемми, отвали, дай папочке пожрать спокойно…
Вылетая из дома, Пит ухитрился запить гремучую смесь стаканом молока.
Ворвавшись в студию, Вэнтц обнаружил, что все кроме него уже в сборе, и, более того, обнаружил громко матерящегося продюссера, от маленьких, заплывших жиром глазок которого, естественно, не укрылись ни странный цвет лица Пита, ни его состояние.
-Вэнтц, мать твою! Ты опять опоздал!
-Не опять, а снова…
-Поговори у меня тут! Ладно, мальчики, начинаем работать!
Запись. Гитарный шум- опять Джо перестарался. Стампа не слышно. Опять ленится. Та странная какофония звука ударила по ушам Питера, затем по голове. Лицо его, как в мультиках, наверное, несколько раз изменило цвет – от оттенка фисташкового мороженого до цвета недавно сжёванного Хемми лифчика Эшли. В следующие несколько мгновений Пита буквально вывернуло на изнанку…

Printemps

- Вот те на…смотри куда блюёшь! Ты мне так всю аппаратуру загадишь, засранец!!! – из шокового в истерическое состояние не особо плавно перешёл Джо. Пит показывал всем, что он съел на завтрак, хотя различить, где именно там были огурцы, где - чипсы, а где – молоко, было почти невозможно. Энди почему-то начал смеяться при виде согнувшегося на двое Вентца и выходящей из его рта полужидкой субстанции. Реакцией Патрику на эти «очаровательные» виды служило что-то средней между шоком средней степени и отвращением. Рвало Пита долго. Очень. Из него успел выйти сегодняшний завтрак, вчерашний ужин и обед…Когда поток из его рта и, как выяснялось чуть позже, носа наконец-то прекратился, Питер присел на корточки. Что-то очень сильно тянуло его к полу, в ту самую лужу в каком-то месте полупереваренной еды. Только после того, как он учуял запах, или скорее вонь, собственных испражнений, он узрел-таки этот ужасный чёрный ремень, который держал басс гитару теперь уже на его шее. Пит слишком быстро и проворно сбросил ремень с шеи, тем самым освобождая свою шею от груза и опрыскивая себя почти с ног до головы своей же блевотиной. Так получилось потому что его басс без особого изыска и изящества окунулся по самые «не могу» в завтрак-ужин-обед-и-желудочный-сок своего хозяина. За это или нет, но Пит облевал и свой басс. Когда поток из него самого поставил его на колени перед лужей уже вышедшего и ещё выходящего из Льюиса, Патрик уже потихоньку выходил из своего транса и уже не просто пялился на шоу, но уже начинал метаться по студии, в поиске, видимо, помощи. Энди, уже поднявшись с пола, на который тот упал от сильного ржача, переставал смеяться и утирать слёзы смеха, тоже начинал понимать, что Пит не прикалывается (да, Энди, ты просто гений! Просто кладезь ума!) и это серьёзно. Один только Джо не обращал внимания на выворачивающегося на изнанку Пита и всё ещё пытался спасти аппаратуру, которая уже начинала плавать в луже Питовой блевотины. Последний уже не думал, что это, от чего это, а спрашивал себя, сколько из него ещё может выйти. Чудеса, но как только он так подумал, поток резко прекратился.
-Не стойте, зовите кого-нибудь, - мог только прошептать Питер.
-Я пытаюсь, пытаюсь!!! – озабоченно говорил Патрик, всё ещё мечась по студии. Пит уже понял, что врятле он дождётся какой-либо помощи от человека, пытающего найти подмогу в полностью изолированной от других студии, человека в ступоре и получеловека (от обезьяны он отличался только осанкой и умением материться), пытающегося спасти свою драгоценную аппаратуру и поэтому стал сам перебираться к двери. Если бы не его басс, он бы благополучно, если не учитывать его «потрясающий» вид, добрался бы до двери, ведущий на выход. Но его личный инструмент помог ему ещё окунуться в эту уже полутёплую «водичку». Когда Пит во второй раз поднялся на ноги, он снова почувствовал накатывавшуюся волну рвотных потугов. Дабы не засирать итак уже не подлежащую очистке и дезинфикации бывшую студию, Питер очень быстро, чему удивился сам, только немного позже, вышел и нашёл комнату приватность и уединения, в народе называемую «туалетом» и поделился с белыми друзьями своей рвотой. По крайней мере, ему так показалось, но из Пита выходил уже только воздух, ибо всё, что можно было отдать, выплюнуть и выблевать он уже израсходовал. После минутного особо рьяного выдыхания воздуха, желудок решил пожалеть остальной организм и остановил выход наружу воздуха. Пит с минуту посидел в обнимку с фарфоровым другом и пошёл поливать себя водой из крана, по дороге до раковины не упустив момента ударится коленом в дверь кабинки. Посмотрев на себя в зеркало, он испугался, потому что перед ним стояло какое-то чучело. У него были торчащие во все стороны чёрные волосы, белая кожа (абсолютно), мешки под покрасневшими глазами, потрескавшиеся посиневшие губы, одежда, как у Пита, такая же облёванная и у него так же дрожали руки.
«А что этот мужик делает в туалете и как он забрался в зеркало?»
Да, похоже, что мозг Пита был потрясён не меньше Патрика таким извержением, что не соображал на положенные ему четыре процента, а оставил управление тела на автопилот полупроцентового мышления. Пит так испугался того, что этот мужик пялится на него не отводя глаз, что забыл, зачем подошёл к раковине и посмотрел в зеркало. Что это было зеркало он, видимо, уже тоже забыл.
-Эй, ты чего там делаешь и вообще, как ты туда забрался? – пытался хоть что-то понять Пит. Но мужик попался ему с юмором и повторял все его слова, но только открывал рот.
-Ты что, издеваешься надо мной?! – Пит очень быстро пришёл в состояние «Бешеный». А мужик снова повторил всё за ним и тоже взбесился.
-Нарываешься? – Питер уже встал, если так можно сказать, в боевую готовность. Он пошатываясь отодвинулся на шаг от раковины и зеркала и поднял трясущиеся кулаки. Мужик повторил его действия.
-Щ-щас в морду получишь! – за что, спрашивается. Мужик, наверно, тоже повторил угрозу. Пит размахнулся и ударил «мужика в лицо». И, понятное дело, разбил стекло. От вида «разбитого мужика» его чуть Кондратий не хватил. Но он всё равно продолжал бить «мужика в лицо». Мы умолчим о деталях того, каким именно образом его повязали ворвавшиеся в туалет врачи, санитары, члены группы и тех. персонал студи. Мы просто так и не могли понять, как Питеру удавалось бить зеркало, отбиваться от всех и ещё орать на всех, употребляя весь мат, который он когда-либо слышал за всю свою не лёгкую жизнь…Единственное, с чего можно дальше продолжить сие повествование оказалось только тогда, когда Пит очнулся на больничной койке, с воткнутым шнуром от капельницы в вену своей правой руки и в окружении своих друзей и товарищей по группе.

Rapier

Питер очнулся на больничной койке, искренне не понимая, как он тут оказался. Ощущения весьма и весьма неприятные – ощущение человека, очень весело отпраздновавшего свой день рождения в компании Джо и нескольких панков. Так, а почему он тут оказался? Джо радостно треснул его бутылкой по голове? Непохоже. Он снова споткнулся об Хемингуэя, решившего нагадить прямо в центре кухни? Тоже странно. А что тут делает эта чёртова трубка? Отравился? Чем, интересно? Мы же на диете. Странно. Пит оглянулся. Всё, что он увидел – Патрик, Энди и Джо, сидевшие рядом с больничной койкой. У всех рожи задумчиво – постные. Патрик вообще отсутствует, он не с нами. Эй, Стамп, вернись на землю! У Джо немного радостное выражение лица. «Когда ж ты, Питер, сдохнешь?» А вот не сдохну! Специально, тебе назло. «Дедушка не умер и отказался оставлять наследство». А может ты сам, внучек, постарался? «Сделал гадость – сердцу радость».
Пит задумчиво посмотрел на друзей, вдруг решившись спросить:
- Эээ… а что за траур? Мне осталось жить ровно два дня?
-Ну… Короче, Пит, ты отравился. – пробормотал Энди, смотря в потолок. Что он нашёл там, на потолке? Неужели что-то более интересное, чем Пит? Тут Вэнтц вспомнил, что всё-таки является больным и может использовать своё положение. Немного симуляции растопит даже ледяное сердце пофигиста Харли.
-А-ах! Чёрт… Блиииин… Моё сердце…-простонал Вэнтц, закатывая глаза и хватаясь за правую часть груди.
-Пит, сердце не там находится! И вообще, у тебя пищевое отравление! – фыркнул Джо, еле сдерживая ехидный смешок.
Вэнтц покраснел на мгновение.
-Заткнись, Троман, я лучше знаю, что у меня!
-Да-да-да. Я даже и не спорю.
-Вот и не спорь. Молчи в тряпочку… Можешь и в пакет для блевотины, хотя их запас ограничен.
Джо что-то прошипел, очевидно его самолюбие примата было оскорблено. Чем примитивнее существо, тем легче его обидеть. Пит же всегда считал, что Джо наделён интеллектом инфузории-туфельки. Контуженной и потерявшей туфельку в бою за отечество.
-Ну… Пит, мы пошли короче…- Патрик виновато улыбнулся, - тебе что-нибудь принести?
-Чего-нибудь солёного. Чипсов, чего-то ещё… плевать.
-Ты чего? Ты же отравился – тебе к такому и прикасаться нельзя!
-Тогда зачем соблазняешь? – Пит обиженно уткнулся носом в подушку.
Вэнтц пролежал в одиночной палате наверное неделю. Всё это время разбавлять скучные серые дни ему приходилось при помощи раковины и белого фаянсового друга всея человечества – тошнило его по-прежнему обильно, хотя солёным и не кормили – а хотелось. Наверное, после того, как Вэнтц выздоровел, белый фаянсовый друг навсегда стал бежевым фаянсовым врагом человечества.
Всю эту неделю Питер два раза пытался совершить вылазки за солёным – из окна, по трубам, прямо в пижаме. Два раза он ощущал себя Бэтмэном, балансируя на трубе. Два раза громко матерился, падая с неё. Два раза люди понимающе смотрели на него и спрашивали «Из больницы?»

Printemps
Ценой синяков на своей красивой попе, которую он так долго себе зарабатывал в фитнес клубах, потерей куска пижамы и потерей нескольких долларов Питер всё-таки наслаждался солёненькими орешками и чипсами. Позарится на огурцы он уже не решался, хотя это было главным предметом его вожделенных взглядов на магазинные полки. Он уже знал, когда ему стоит подальше засовывать пакетики солёного наслаждения, ибо выучил все пришёл-осмотрел-ушёл врачей. Иногда к нему ещё и не по графику заглядывали, но то были не врачи, а прорвавшиеся через кольцо охраны, в лице старичка внизу и двух верзил, одного около входа в палату, а другого на подходе к палате, девочки-фанатки. И нет, чтобы хоть один парень, так как же…Мечтать не вредно, вредно когда не думается. Хотя, из этих подростков тоже можно было попробовать извлечь пользу. У каждой из них он просил, чтобы в следующий раз они принесли бы чего-нибудь солёненького. Боже, есть же на свете ещё наивные люди…И ведь действительно Пит всегда ждал, что ему кто-нибудь из них принесёт либо орешков, либо чипсов…На огурцы он не надеялся, кому в голову придет тащить ему трёхлитровую банку маринованных огурцов? Правильно, Питер, никому… К Вентцу регулярно приходил Патрик, чуть реже Энди, а Джо, похоже, приходил только с выражением лица «Меня заставили…».
-Пит, а ты в курсе, насчёт чего мы разговаривали с врачом, только что? – спросил как-то Патрик, сидя в ногах на Питовой кровати. Он говорил серьёзно, но вроде бы, как и боялся того, что сейчас скажет.
- О чём?! – в один голос спросили Джо и Пит, а Энди, как всегда, затормозил.
- Ну как, ты что не помнишь? – Патрик посмотрел серьёзно на Джо, а Энди, нашедший полость своего носа более привлекательной всего этого разговора, не удостоился Патрикового внимания. Мартин показывал немой спектакль, изображая, что ему разрезают живот, достают оттуда кишки и тогда он умирает. Когда он закончил, Джо немножко (совсем чуть-чуть) затормозил, но потом-таки захлопал. Энди всё ещё почему-то ковырялся в носу (наверно, кого-то поймал там). Пит смотрел на всё это с выражением «Я здесь что, один нормальный?». Патрик тяжело вздохнул.
-Короче, Пит, тебе будут делать операцию, - эти слова явно дались ему с трудом, только не понятно было, от чего он так напрягся: от тяжести, лежащей у него на душе или от сдерживаемого в себе смеха.
- Да?!! – наверно, Пит единственный понял то, что только что выкрикнул.
- Да? – с интересом спросил Джо, обращаясь к Патрику. Похоже, что дедушка всё-таки сдохнет и оставит внуку наследство.
- Да… - сказал мечтательным голосом Энди, скорее отвечая Патрику, который, как ему казалось, пытался привлечь его внимание. В это же время в палату зашли два медбрата, толкавшие перед собой носилки. Пит издал какой-то очень интересный звук, что-то очень напоминавшее визг резаной свиньи, но в то же время очень напоминал крик невинной девицы, к которой пристают маньяки.
По мере того, как носилки, толкаемые санитарами, подъезжали к кровати Пита, тот всё ближе и ближе вставал к стенке. Вскоре он уже стоял на тумбочке около своей кровати и пытался очень быстро продумать, куда бы ему спрыгнуть, чтобы избежать быть связанным этими арангутангами-санитарами. Пока он соображал, «что же делать, как же быть» санитары разговаривали между собой о том, что они ещё ни разу не видели, чтобы люди так боялись поездки на носилках на обыкновенную процедуру. На операцию, да, но на процедуру!.. Пока они мирно разговаривали, Пит всё-таки придумал план: сначала он спрыгнет на носилки, проедет на них до выхода, а там…там будет действовать по ситуации. Главной целью его сейчас было сбежать из палаты.
«Сбежать, далеко…Хочу солёного…ЧТО?!» это были мысли Пита в полёте а-ля «Бэтмен»
- Лови, - спокойно сказал санитар другому, которой отошёл от носилок на пару шагов, и принял в свои объятья Пита.
-Спокойно, всё хорошо, это всего лишь процедура, ничего страшного, просто животик мазькой помажут и лучиком посветят, - сюсюкался с Питом, как с плачущим ребёнком, от которого Пит сейчас отличался разве что ростом и возрастом, прописанному в паспорте. Но когда он услышал слово «процедура», то уже перестал брыкаться и кусаться, обмяк в руках несшего его к носилкам санитара и грозно посмотрел на Патрика, трясущегося в конвульсиях смеха. Когда носилки с уже успокоившимся Питом почти миновали дверной порём, Патрик-таки немножко успокоился и крикнул вдогонку «С первым апреля!» и, похоже, свалился с кровати на пол, но всё ещё продолжал смеяться…
«Вот привезут меня обратно, я посмотрю, как он запоёт, когда устрою ему первое апреля», в мозгу Пита, вроде бы и не особо приспособленному к извращённым мыслям, начали появляться образы корчегося от боли Патрика на полу, летящего через окно Джо и спокойно выводимым Энди из палаты. Первые две Питу мысли очень улыбались, а вот последняя была какая слишком гуманная, что ли. Надо было придумать что-то ещё…Но его «коварные» планы были прерваны врачом, к которому Пита уже привезли санитары. Он всё ещё лежал на носилках, а врач его уже осматривал и с кем-то разговаривал. Т.к. в кабинете никого не было, то Пит решил, что варч разговаривает с ним.
-…что-то у вас тут прощупывается, но никак не могу понять, что именно. Похоже на опухоль. Ну, давайте, батенька, посмотрим.
Врач отвернулся от Пита и начал искать что-то.
- А что это вы батенька, бегаете по ночам в магазины в одной пижаме, а? Хорошо, что вы постоянно на кусты приземлялись после своих, - он помахал руками на манер крыльев, - полётов. А то перевели бы мы вас на режим кашка-через-попу, - он захихикал, а Пит не на шутку запаниковал.
- Жаль, но такого у нас ещё нет. Есть только режим кашка-через-трубочку. И потом, выглядите умным малым, а попросить, чтобы вам кто-нибудь принёс не хотите…А! Вот он!
Доктор повернулся к Питу с каким-то тюбиком в одной руки и палочкой - в другой. В раненое мышление мистера Внтца начали закрадываться странные мысли…
«Ну нет…Быть такого не может!..»
Тем временем врач подошёл к нему, поднял рубашку пижамы и попросил не дёргаться. Потом он выдавил немного содержимого тюбика, одел перчатки и начал размазывать гель (это был никто иной, как он) по всему животу Пита, почти от середины груди до положения «нижнего желудка». Потом у врача в руках оказался какая-то хрень, напоминающая бластер из «Звёздных Войн». Пит сглотнул. Врач начал водить «бластером» по намазанной области Питового тела и пялится в экран, который находился над Питом. Пока врач осматривал на экране просвеченную часть в основном положений «Желудок и ниже» в лице он поменялся несколько раз. Сначала была заинтересованность, потом удивление, затем испуг. Он не раз посмотрел на Пита, причём очень внимательно. Льюис начинал волноваться. Врач обеспокоился не меньше него. Он отходил от Пита несколько раз, открывал какие-то пособия, учебники, сверялся с показаниями монитора и убеждался, что в чём-то он не ошибался. Когда в последний раз он сверился с пособием, врач больше не подходил к Питу. Он остался сидеть у себя в кресле, крутясь в нём и рассматривая, то картинку в очередном пособии, то Пита. Когда он в очередной раз посмотрел на Пита, доктор рассмеялся. И не весело. Похоже, у него была истерика…Надо было выяснить, с чего это он так ржёт. Может было что-то и в правду смешное.
-Ммм…Доктор, - последний всполошился, как будто рядом с ним взорвалась бомбочка, и вскрикнул, - что со мной? Что-то не так?
А доктор, похоже за время своего не продолжительного прощания разумом, забыл о том, что о предмете своего ржача. Он подбежал к Питу и с силой пожал его руку.
-Поздравляю, ба…мамаша! Вы – беременны! – после сиего заявления врач залился хохотом и начал бегать по кабинету. Пит не понял, кем он стал, но понял причину шутки.
-Ага, вас тоже с первым апреля. Так что всё-та…, - он не успел закончить фразу, потому что носящийся по кабинету врач снова заметил Пита, подбежал к нему, посмотрел ещё раз на монитор, прошептал что-то наподобие «Это невероятно» и грохнулся на пол, как оказалось, в обморок…

Rapier
Вэнтц просто не верил. Или не собирался верить. Он?… Беременный? Что за бред!? Он же мужик! Ну, по крайней мере, так Пит считал. По крайней мере, половые признаки имеются. Даже если так, то в голову напрашивались следующие вопросы: КТО отец и через ЧТО Пит будет рожать? Что ж, этим Пит не собирался заморачиваться по крайней мере потому, что не верил. И не собирался верить. Может у старика глюки? Понятненько, Троман и ему марихуаны дал. Скорее всего, сидели, курили и обсуждали план эвтаназии. Как мило, однако. И решили его убить таким способом. Надеялись, умрёт от страха. Ну ничего, Пит не такой. И своим бредом его не запугают.
Пит что-то прошипел, взглянув на доктора. Нет, а актёр из него неплохой. Вот как продолжительно обморок изображает. Ха-ха, с Первым Апреля. Очень радостно.
Пит шутливо усмехается:
-Доктор, может ещё и отца назовёте?
Доктор не двигается. Симулянт хренов. Вскоре прибегают санитары, откачивают его. Пит хихикает. Как ребёнок. Ну и зрелище… Сюда бы чипсов… солёненьких. Для полноты впечатлений.
-А меня никто отвозить назад не собирается?…
-Конечно, собираются…
-Что-то не видно.
Орангутанги положили Питера на носилки, где Вэнтц устроился подобно Шумахеру. Начал оглядывать больничный коридор, пустой и узкий.
«Слабенькая трасса»
Мимо проехала медсестра с пустыми носилками.
-Давайте быстрей, наших уже обгоняют! - недовольно сказал Пит, буравля задницу медсестры взглядом Шумахера и прикидывая, мягко ли в неё тормозить. Очевидно, мягко. Хотя целлюлитных подушек безопасности не имеется.
Ветер в лицо. Всплеск адреналина почище, чем эстонские улиточные бега. Носилки слабо поскрипывают, Вэнтц нагло показала медсестре средний палец.
Приехав на носилках в палату, Пит первым делом узрел бессовестные рожи Джо и Энди. Рожа Патрика выглядела чуть более совестливо. Так вот, значит, кто за всем этим стоит. Ну берегитесь, твари.
-И чья это была идея? - спросил Питер невинным голосом.
-Какая идея?
-А вот такая!!! Сами знаете, суки!!! Не отпирайтесь! А тебя, Троман, я придушу!- Пит отчаянно пытался достать до Джо, чтобы придушить его. Потом, отчаявшись, просто вмазал ему ногой в живот со всей силы. Удар, достойный Джеки Чана. Или какого-нибудь китайца с непроизносимым именем. Питу вспомнилось, как на съемках клипа на песню A Little Less Sixteen Candles A Little More “Touch Me” он в сцене боя с вампирами по ошибке со всей силы вмазал одному из игравших их, кажется, Спенсеру, туда, куда обычно девушки бьют коленкой, хотя планировал в живот.
-Ааа… Пит, ты что, псих?
-Нет, это ты псих!!!
-А…. Бля….. Да что случилось, мать твою?
-«Что случилось»!? А кто дал врачу на лапу чтобы он мне наврал, что я - беременный!? Кто!? А!?
-Что? Что за бред!?
-Хорошо, кто обкурил врача!?
-Ты чего!?
Конечно, Троман пытался обкурить врача. Но именно пытался. Ничего не вышло - врач оказался трезвенником, язвенником и всем к этому прилагающимся.
-Ну с чего это он сказал о том, что я нахожусь в интересном положении, а, сука?
А на другой стороне комнаты Патрик побледнел и сполз по стенке.

Пит всё ещё дышал злостью, смотря на Джо. А тот корчился в приступах боли на полу. Всё-таки получить с ноги в живот не менее болезненно, как и получить коленом туда, куда нельзя бить. Иначе быть тебе Папой, но только Римским. Пока происходил немой монолог Пита, Энди заприметил уже сидящего на холодном полу Патрика. Последний обхватил голову и смотрел в одну точку не моргая. Энди подошёл к нему и помахав перед лицом рукой. Ноль на массу. Тогда Энди присел на корточки перед Патриком и пощёлкал пальцами. Патрик продолжал изображать пантомиму «Уйди, старушка, я в печали». Энди подошёл к кнопке вызова медсестры и использовал её по назначению. Нажал её. И сел около Патрика на пол, ожидая медсестры. Когда вошла та же девушка, которой Питер показал тот самый палец, ей предстояло увидеть следующую картину: пытающийся кого-то побить больной, корячащийся от какой-то боли…кто-то, и двое в углу, один с цветом лица протухшего молока, а другой - с отсутствующим выражением. Сначала медсестра выронила папку, с которой пришла сюда и попятилась назад, к спасительному выходу. Шла она медленно, чтобы не создавать шума и когда она ударилась спиной о дверной косяк, она поняла, что теперь уже можно визжать и бежать. Что она и сделала на бис. Хотя, на бис не получится, ибо медсестра уже убежала. Как и следовало ожидать, ТАКОЙ крик привлёк всеобщее внимание. Пит успокоился, если этим можно назвать то, что он отошёл от не хило покалеченного Тромана, Джо воспользовавшись этим отполз от Пита на приличное расстояние, а тот угол, где уже сидели Энди и Патрик. От визга медсестры из двух сидящих в укромном местечке проснулся только Патрик и сказав кому-то (понимай, Питу) неразборчивое «Выздоравливай» поспешил ретироваться, да так, чтобы никто его не увидел. Пришедший после пары десятков минут врач объявил, что мистера Вентца хотят перевести под пристальное наблюдение врачей из-за необычного феномена. Пит посмотрел на него взглядом, «Какого сиреневого перпендикуляра?». Как только ему разъяснили, что хотят перевести его под круглосуточное наблюдение врачей, из-за того, что он – беременный, Пит ответил:
-Слушай ты, который доктор Хаус. Харе прикалываться. Тебя тоже с первым апреля, но если ты мне хочешь сказать, что я беременный – тогда иди ты в жопу со всей своей бригадой врачей-клоунов. Если вы меня здесь держите только потому, что решили поприкалываться, тогда аста ла виста. Давайте мне мою одежду и я пошёл домой.
-А вам которую? Новую пижаму или облёванную старую?
Пит задумался.
-Мне ключи…
-От квартиры, где деньги лежат?
-А можно?
-Нет.
-Тогда меня устроят ключи от моей машины.
-Желание клиента для нас закон.
«Ну, да, как же. А меня зовут Акакий Акакиевич».